Теперь главным его кредитором стал Николас Клоудир — торговец, ростовщик, авантюрист, затевавший всякие дурные дела. Ваш дедушка считал его подобием гриба, который вдруг вырос в укромном месте, и звал его не иначе как Старым Ником — как кличут самого дьявола, и говорил, что это для него самое подходящее имя. Клоудир уже располагал солидным состоянием, и основной его целью было вступить в союз с достойным уважения старинным семейством, с тем чтобы деньгами проложить себе дорогу в общество землевладельцев. Он вцепился в вашего дедушку мертвой хваткой, и спустя несколько лет имение оказалось заложенным почти полностью; мистер Джеффри уже с трудом выплачивал проценты, что давало Клоудиру шанс лишить его права выкупа собственности. Однако в самый последний момент ваш дедушка сумел спасти имение. В нем всегда говорила фамильная гордость, и ему была непереносима мысль, что наши наследственные земли попадут в когти ничтожного вексельного маклера. Поэтому мистер Джеффри запер дом в столице и обосновался в Хафеме, взяв управление имением всецело в свои руки. Благодаря этому ему удалось поправить свои дела и еще через несколько лет избавиться от Клоудира, который впал в ярость, полагая себя обманутым как раз перед тем, когда добыча, казалось, уже была в его руках.

Что ж, какое-то время все шло хорошо и так бы оно и продолжалось, если бы вашего дедушку не охватила строительная лихорадка, которой тогда было заражено все мелкопоместное дворянство. Вместо того чтобы, руководствуясь благоразумием, погасить долговые обязательства, держателем которых по-прежнему оставался Клоудир, мистер Джеффри продлил срок их выплаты с целью высвободить средства на покупку известкового раствора и кирпичей. Старый Холл показался ему жилищем, недостойным джентльмена, и он твердо вознамерился возвести поблизости прекрасный новый дом. Странно, что подобные заботы ничуть его не волновали здесь, в Лондоне, и он преспокойно жил в этом самом доме, хотя наш квартал перестал быть стильным с тех пор, как построили новые улицы за Сент-Джеймсом вплоть до Тайберна. (Наши окрестности пришли в плачевное состояние. Знать за последние пять-шесть десятков лет отсюда поразъехалась, почему и стоимость этого дома теперь куда ниже, чем в те дни, когда ваш дедушка пообещал его мне. Вы, должно быть, заметили публичный дом рядом с номером шестнадцать, у которого стоят в ряд кареты и портшезы? А солдатских грошовых шлюх у стены Прайви-Гарденз? Вот почему ваш дедушка сделал фасадом дома его заднюю часть и построил там вестибюль.) Конечно же, отказавшись от прежних привычек, он наведывался в город только по делам, связанным с возведением и благоустройством своего нового дома. Именно будучи в Лондоне, он и завел знакомство с мистером Дейвидом Момпессоном, старшим сыном в этом семействе, который был его ровесником. Момпессона обуревало стремление утвердиться в светском обществе и, пользуясь привилегиями земляка, он довольно близко сошелся с мистером Джеффри. Решившись связать себя родственными узами с вашим семейством и зная о финансовых затруднениях вашего дедушки, он начал оказывать знаки внимания его младшей сестре, Луизе, и через какое-то время отважился просить у мистера Джеффри ее руки.

Однако ваш дедушка, помня о том, какими путями Момпессоны добыли себе богатство, и почитая их нищими выскочками, пришел в крайнее негодование от этой дерзости и отказал соискателю в самых оскорбительных выражениях. Мистер Момпессон воспринял отказ весьма болезненно и, как я скажу позже, вознамерился отомстить за нанесенное ему оскорбление. Имея целью умножить благосостояние семьи, он подыскал себе невесту с таким приданым, на какое позволяло рассчитывать его положение, — дочь бристольского купца. Затем он вступил в партнерство со своим тестем и вскоре после рождения сына Хьюго отплыл в Вест-Индию, где и жительствовал лет десять. Жена родила ему и дочь Анну — спустя несколько месяцев после его отъезда.

Ваш дедушка также, растрачивая все больше и больше денег на свою строительную манию, начал присматривать себе богатую невесту и также обручился с наследницей изрядного состояния. Боюсь, деньги — единственное, что его интересовало; любви между супругами не было, и это привело к беде. Вскоре у мистера Джеффри родилась дочь, которую он назвал Элис.

Затем мистер Дейвид Момпессон вернулся в Англию, сколотив торговлей в Вест-Индии солидный капитал; там он сделался владельцем сахарных плантаций, кораблей и многого другого, что мне трудно перечислить. Он приобрел новый дом на Брук-стрит, где его семья обитает и по сей день. Далее он стал членом парламента и купил себе баронетство (ваш дедушка частенько повторял, что король мог, конечно, сделать его баронетом, зато сам сатана не превратит его в джентльмена). Он обзавелся также гербом, на котором красовался квинканкс Хаффамов, заявив, что издревле это была эмблема Момпессонов — хотя ваш дедушка бурно негодовал по поводу такой наглости. Однако он не приобрел себе усадьбы, поскольку положил себе целью тем или иным способом заполучить себе имение Хафем; он полагал, что окрестные деревушки, называемые «Момпессон», подтверждали его притязания на древность рода, и желал также покарать мистера Джеффри за отвергнутое сватовство. Но из-за плохого здоровья, надломленного тропическим климатом, он прожил недолго — умер вскоре после своего возвращения в Англию. Его сын, нынешний сэр Хьюго, унаследовал не только отцовские плантации в Вест-Индии, но и алчное стремление завладеть имением вашего дедушки.

Он усматривал для себя хорошие шансы на это: наследника у мистера Джеффри тогда еще не было, так как ваш отец родился спустя несколько лет после появления на свет его второй дочери — мисс Софии. Зная об острой нужде вашего дедушки в деньгах, сэр Хьюго рассчитал, что богатство и титул помогут ему, в отличие от отца, преуспеть в заключении супружеского союза со старшей дочерью мистера Джеффри — мисс Элис, почти достигшей брачного возраста.

Итак, сэр Хьюго постарался возобновить знакомство с вашим дедушкой, которое оба семейства окончательно не прекращали. Однако сделанное им предложение мистер Джеффри решительно отклонил, ссылаясь на слишком юные годы мисс Элис, и сэр Хьюго заподозрил, что от него попросту хотят отделаться как от выскочки — в точности так же, как когда-то от его отца. Тем не менее, не мытьем так катаньем, мистер Джеффри был вынужден дать согласие на замужество дочери. Условия брачного контракта были для сэра Хьюго чрезвычайно благоприятны — ввиду обязательств вашего дедушки передать имение рожденному в этом браке старшему сыну в том случае, если сам он умрет, не произведя на свет наследника мужского пола. (Его супруге было тогда уже довольно много лет, и способной к деторождению ее не считали.)

Свадьба, по общему мнению, была грандиозной. Сэр Хьюго, любивший пышность и блеск, затопил дом на Брук-стрит морем огней и украсил множеством геральдических эмблем. Но сколь недолго продлилось перемирие, заключенное между двумя семействами! Беда пришла. Когда первым и единственным ребенком сэра Хьюго и его супруги оказалась девочка, окрещенная Лидией, написать завещание в пользу младенца дедушка отказался, мотивируя свое решение тем, что обещал облагодетельствовать только старшего сына. Возможно, из Лидии и получилось, как признавали все, престранное существо именно из-за родительской неприязни к ней; будь она мальчиком, все обстояло бы совершенно иначе.

А далее произошло следующее: в конце концов, выяснилось, что ваша бабушка ожидает ребенка. Когда родился ваш отец, трещина в отношениях между вашим дедушкой и Момпессонами начала превращаться в пропасть. Вам, должно быть, известно, что ваша бабушка скончалась при родах, младенец родился хилым и болезненным, позднего ребенка с хрупким здоровьем всячески баловали; старшая сестра, мисс София, души в нем не чаяла — и, вероятно, в силу этих причин ваш отец вырос капризным и испорченным.

Все эти годы ваш дедушка неустанно продолжал строительство в Хафеме — вместо вложения денег в усовершенствование поместья, и в результате все глубже и глубже увязал в долгах перед Клоудиром. (Строительство отнимало большие средства, поскольку пришлось снести деревушку, расположенную невдалеке от Старого Холла с тем, чтобы разбить парк.) Наконец, приблизительно через десять лет после рождения вашего отца и лет за шесть до того, как я поступил на службу к мистеру Джеффри, Клоудир вновь изготовился лишить его права выкупа заложенной собственности. Ваш дедушка, однако, предложил сделку, по условиям которой его младшая дочь мисс София, прелестная юная девушка восемнадцати лет, должна была выйти замуж за старика Клоудира. В ответ на согласие Клоудира продлить срок закладных бумаг мистер Джеффри скрепил подписью брачный контракт, по которому старший сын, рожденный в этом браке, становился наследником Хафема — вторым по очередности после вашего отца. Клоудир рассчитывал, что ваш отец, в то время худосочный десятилетний мальчик, не доживет до вступления в права наследства. Ваш дедушка связал себя договоренностью составить такое завещание, надеясь, разумеется, на то, что его сын успеет произвести на свет собственного наследника и тогда указанный пункт окажется недействительным.